Екатерина Щербакова

Священник Георгий Шевченко: Жизнь как диалог с Богом

«Толстый поп на мерседесе» — очень скучный стереотип. На самом деле священники разные, и ни один из них в рамки ни этого, ни какого-либо другого стереотипа не вписывается. Каждый из отцов — уникальная личность со своим путём к Богу, жизненными вопросами и ответами на них, обязанностями и увлечениями, радостями и бедами.

Сегодня мы предлагаем вам познакомиться с человеком, который в любом деле стремится к совершенству — священником Георгием Шевченко, настоятелем Вознесенского храма посёлка Новолуганское Артёмовского района Донецкой области.

 

В комиксах на библейские темы интересовался катринками

— Отец Георгий, давайте начнём с самого начала. Расскажите немного о своём детстве.

— Родом я из Ново-Горловки, из обычной пролетарской семьи. Неполноценной — отец бросил нас раньше, чем я родился. Первые восемь лет мы с мамой прожили в общежитии, потом нам дали квартиру.

Работать я пошёл сразу после школы. Свои рабочие специальности осваивал самостоятельно, на практике. Сначала, ещё будучи старшеклассником, в редакции газеты «Вечерняя Горловка» подрабатывал набором текстов, параллельно изучал основы дизайна и вёрстки газет и журналов. Позже около двух лет совершенствовал навыки в издательстве «Донетчина» в Донецке, и как специалист сформировался уже в Днепропетровске, в течение восьми лет работая над разными изданиями.

— Была ли ваша семья православной?

— Православных корней у меня практически не было. Мама в молодости в Бога не верила — наоборот: комсорг, «Настольная книга атеиста», ударник комтруда, всё как положено. Только двоюродная бабушка, говорят, в своё время пела в церковном хоре, причём в горловском Николаевском соборе, но ко мне это отношения не имело.

Моё первое знакомство с Библией произошло в начале 90-х, когда после распада СССР в нашу страну хлынул поток всяческих инославных конфессий и сект. Так вышло, что мама заинтересовалась этой темой, и мы начали общаться с иеговистами и разными заезжими адвентистами. Все они бесплатно снабжали нас своей литературой, в том числе для детей — иллюстрированные Библии, какие-то комиксы с библейскими историями и т. п.

Однако тогда это был лишь общий взгляд — я ещё был ребёнком, и очень плохо понимал, что происходило и о чём нам рассказывали. И хотя многие основные эпизоды библейской истории запомнил, в основном интересовался картинками.

 

Поиски и Встреча

— Когда же начался духовный поиск?

— Сознательный духовный поиск начал проявляться в подростковом возрасте, когда я оказался в среде горловских неформалов. Русский и зарубежный рок, толкинисты, философские беседы — всё это было для меня новым, необычным и удивительным, привлекало и завораживало.

Незадолго до совершеннолетия я начал знакомиться с эзотерикой, восточными духовными практиками. В период жизни в Донецке общался с людьми соответствующих интересов, и всё чаще и настойчивее задавался вопросами о смысле жизни.

Как ни странно, в то же время я крестился, совершенно неожиданно и без инициативы со своей стороны. Меня вот-вот должны были призвать на службу в армию. А со мной в «Донетчине» работал один пожилой журналист, православный, как выяснилось. И узнав, что я некрещёный, он так распереживался: «Да как же ты пойдёшь в армию?! Там же дедовщина, убить могут! Надо креститься!» Ну, я и крестился — чтобы дедушку не расстраивать. Он же, кстати, и крёстным отцом стал.

Но что любопытно и странно — в тогдашних своих духовных поисках я обращал взор на что угодно, только почему-то не на православие. Даже Библия у меня была, но как-то не приходило в голову, что она может иметь отношение к духовной работе.

— Когда произошла определяющая встреча с православием?

— Моя первая сознательная встреча с православием состоялась в Днепропетровске. Как я там оказался — отдельная история. Дело в том, что важную роль в моей тогдашней жизни занимала музыка. Был у нас с другом творческий дуэт — сочиняли песни, я под гитару пел, а он на флейте солировал. И вот однажды этот друг поступает в аспирантуру в Днепропетровске и уезжает. Я — за ним. С одной стороны, чтобы совместная работа не прекращалась, а с другой — в поисках лучшей жизни, потому что в Донецке, и тем более в Горловке всё тогда казалось глухим и бесперспективным.

Так вот, в Днепропетровске произошла удивительная вещь: я познакомился с людьми, которые в свой «комплект» эзотерических интересов каким-то образом включили фрагменты православного вероучения. Как-то странно у них получалось, что они, например, и в Бога верили, исповедовали Святую Троицу, и в то же время признавали реинкарнацию, закон кармы и т.п. И эти люди стали для меня в каком-то смысле мостиком между эзотерикой и православием. Их вера однозначно не была православной, но они пробудили во мне интерес к Церкви, я стал посещать православные храмы.

И вот однажды на дверях Троицкого кафедрального собора Днепропетровска я увидел объявление о наборе учащихся на регентские курсы. Созвонился, познакомился с руководителем — отцом Романом Романенко, начал посещать занятия. Мне было очень интересно! Я увлекался музыкой, но получить серьезное музыкальное образование к тому времени уже не мог, а на курсах учили петь и играть на фортепиано. К тому же хотел более внимательно изучить православие, буквально изнутри — и наконец появилась такая возможность.

Эти курсы оказались решающим событием в моей жизни. Во-первых, я тесно сблизился с настоящей церковной жизнью — еженедельно пел на клиросе (обязательное требование к учащимся — такой вид практических занятий), пономарил в алтаре. А во-вторых, кроме пения и фортепиано нам преподавали катехизис, литургику и церковную историю. И когда я только в общих чертах стал разбираться в православном вероучении, сразу обнаружил непреодолимое несоответствие между эзотерикой и православием.

Конечно же, последовал выбор. И он был сделан в пользу православия, потому что именно в нём я нашёл тепло и покой, которые до тех пор искал в различных духовных традициях и не находил. Не могу не отметить, что большое влияние на моё духовное преображение оказали великолепные проповеди отца Александра Немчинова — клирика храма Рождества Богородицы, который я тогда посещал.

 

Дело, которому не жалко посвятить всю жизнь

— Когда возникло желание посвятить себя священническому служению?

— Со временем, когда стало ясно, что духовным блужданиям пришел конец, началась переоценка жизненных приоритетов, назревал вопрос о дальнейшей судьбе. Захотелось посвятить себя какому-то одному основному делу, которое стало бы не работой, а образом жизни. Но ни моя профессия, ни творческие музыкальные увлечения не казались мне для этой цели вполне подходящими.

Я впервые задумался о том, чтобы стать священником. Именно священство представилось той деятельностью, которой мне было бы не жалко посвятить всю свою жизнь. Она бы приносила несомненную пользу людям и стимулировала моё духовное развитие, к тому же — её ещё не поздно было начать. Но как стать священником? Это же не работа, на которую можно устроиться. И не каждому дано быть священником — как знать, лично мне дано или нет?

Спрашиваю у отцов: «Как вы стали священниками?» — у всех один ответ: «О-о, это долгая история!» Так ни один и не рассказал! Правда, один батюшка мне потом прямо сказал: «Живи, как живётся, призовёт Господь — пойдёшь, если к тому времени не перехочешь. Апостолы просто рыбачили, пришло время, Господь призвал — последовали».

После этого я решил вернуться в Горловку, потому что в Днепропетровске больше ничего не держало. Да и урбанизм большого города утомил. К тому же я женился, и нам с женой совсем не по вкусу было строить свое семейное счастье в таком большом и суетном месте.

А в Горловке как раз к тому времени заканчивали строить деревянный Благовещенский храм, и мы стали одними из первых его прихожан. Вскоре настоятель отец Александр Пеканов пригласил меня пономарить. А где-то через полгода совершенно неожиданно говорят: бегом шить подрясник — будем рукополагать! И что ещё более неожиданно — сразу во иерея, диаконом я прослужил всего неделю. Так, спустя четыре года после появления моих надежд, они осуществились. Наконец наступило время, когда всё в моей жизни стало на свои места, закончились сомнения и колебания.

Хиротония происходила как раз на Вход Господень в Иерусалим — Вербное воскресенье, 28 марта 2010 года, в Николаевском соборе Горловки. Я отслужил в городе Страстную и Светлую седмицы и по указу владыки отправился настоятелем в село Опытное, под Артёмовском. А через год был переведён в посёлок Новолуганское, где и сейчас служу.

 

Жизнь сельская

— Какие трудности возникли в селе? Чем отличается паства городская от сельской?

— Говорить о различии городского и сельского прихода мне сложно, потому что не с чем сравнивать — в городе я практически не служил, тем более настоятелем. Я был тогда в некотором смятении, не знал толком своих обязанностей, разбираться пришлось на ходу и быстро.

А если говорить о разнице между городским и сельским бытом, то самой большой трудностью оказалось отсутствие нормального водоснабжения. У нас как раз ребёнок родился, вода позарез нужна, а летом в селе она вся на поливы расходится, до квартир не доходит, иногда по два-три дня её не было.

 

Оказалось, что нужно воспитывать людей

— С какими сложностями пришлось столкнуться в процессе священнического служения?

— Неожиданностью для меня стала смена объекта работы. Раньше я всегда работал с компьютером, бумагами и буквами. Сидел себе в углу кабинета в наушниках, никого не трогал. А тут, оказывается, нужно взаимодействовать с обществом. Желая стать священником, я стремился прежде всего углубиться в работу над собой. Видел в священном сане новую ступень духовного роста.

Понимал, что к священнику больше духовных требований, чем к мирянину, и искал их. Хотел закрепить себя в условиях, где мне будет, например, сложнее потворствовать своей лени. Но самое главное — меня привлекала литургия, хотелось её служить, потому что более тесного общения с Богом представить невозможно.

Да, я понимал, что буду работать для людей, и хотел этого — приносить пользу окружающим, но оказалось, что нужно заниматься людьми, как-то воспитывать их. Но — кто бы меня воспитал, ведь я и сам сталкиваюсь с духовными сложностями!

— Какие проблемы заботят вас, сельского священника, в нынешнее время?

— Самая большая проблема на селе, на мой взгляд, — нехватка кадров. В городе легче найти людей для решения приходских задач, а в селе с этим сложнее. К примеру, стареет у меня будничный состав клироса, хуже служит, а преемников нет, заменить некем.

Другая проблема — невысокий доход, мало средств остаётся на развитие прихода, в основном хватает только на самообеспечение приходской жизни: расходные материалы (лампадное масло, кадильный уголь, ладан, вино), коммунальные услуги, отопление, профилактические ремонтные работы и т. п. А чтобы, например, приобрести какие-то новые предметы церковной утвари, приходится выкручиваться — копить, организовывать дополнительный сбор пожертвований…

 

Люди инертны

— Были ли какие-то проблемы работе с прихожанами?

— Если говорить о каких-то проблемах с паствой, то первое, что я обнаружил — это суеверия и церковную неграмотность. На селе очень тесно переплетены церковные традиции с народными, полуязыческими. Например, в день памяти Сорока Севастийских мучеников пекут жаворонков — весну зазывать.

Или, скажем, на чтении Страстных Евангелий вечером Великого Четверга уставом предписывается возжигать свечи. Так народ потом этот «четверговый огонь» домой несёт и на дверных косяках кресты коптит. И попробуй докажи, что это не нужно: «У нас завжди так робили, і батюшки казали так робить».

— Но в процессе общения люди меняются?

— Очень тяжело, люди инертны. Зачастую попытки как-то их перевоспитать, что-то искоренить, разбиваются о стену глубоко укоренившихся традиций. Скажем, похороны. Читаем послание Апостола: «Не скорбите, якоже и прочии, не имущие упования», — поясняю: не подобает нам унывать и отчаиваться, мы, православные христиане, «чаем воскресения мертвых и жизни будущего века», с родными и близкими расстаёмся временно… Тут же родственница у гроба начинает причитать и голосить, да ещё по-заученному, с полагающимися по случаю фразами и интонациями — так её научили, она уверена, что так надо. С этим трудно бороться.

 

Жаловаться не на что

— Насколько тяжело быть священником в селе?

— Тяжело или легко — я бы даже не ставил так вопрос. Кем бы я ни был — священником или гражданским работником — всё равно выполнял бы какой-то комплекс обязанностей, порой за пределами личных интересов и духовных устремлений. Бывают, конечно, иногда перегрузки, ну а в какой работе их нет? Утешает, что непосильного креста Господь не даёт, и выше головы всё равно не прыгнешь.

— То есть жаловаться не на что?

— Конечно. Жалуются обычно, когда чего-то требуют и не получают. А я даже не знаю, чего и требовать, всё у меня хорошо. И вообще, свою жизнь я переживаю как диалог с Богом. Грубо говоря, мои поступки — действенные вопрошания, события со мной — ответы, проявление Божией воли. При таком отношении быть недовольным просто неестественно и нелепо.

 

Напоследок

— А есть какие-то мечты? Не мечтания — а мечты?

— Пожалуй, есть одна — создать издательский отдел при епархии, чтобы иметь возможность внести существенный вклад в развитие дизайна и вёрстки православной полиграфии. С этим у нас пока слабо, очень мало хороших специалистов. Хорошие книги порой свёрстаны просто ужасно, и мне как дизайнеру больно на это смотреть.

— А как вы проводите свободное время? Есть ли хобби? Как отдыхаете?

— В свободное время по-прежнему играю на гитаре, пою. Ещё книги с матушкой читаем на английском языке. Она закончила инъяз и не хочет терять форму, да и я в свое время иностранным увлекся. Кино иногда смотрим — опять же, на английском. И, безусловно, лучший отдых — побыть вместе с семьёй, ребёнком.

— Спасибо вам большое! Помощи Божией в вашем служении!

Беседовала Екатерина Щербакова