Архиепископ Краснолиманский Алипий

Приключения «блудного сына» в Почаеве и пионерский галстук в честь Святой Троицы

6 октября архиепископ Краснолиманский Алипий, викарий Горловской епархии, отмечает 25-летие епископской хиротонии. Приводим его воспоминания о том, каково было быть верующим ребёнком в стране атеистов, которыми он делился с прихожанами храмов епархии.

Мальчиком я приходил в молитвенный дом в честь архистратига Божия Михаила в посёлке Райгородок города Славянск. Господь так судил, что здесь было очень много подвижников. Здесь подвизались отец Антоний, отец Амвросий, архимандрит, две сестры — инокини Параскева и Матрона — одна из них была псаломщицей в этом храме, монахиня Иустина, Фёдор Иосифович — инвалид войны без руки, он имел прекрасный тенор и был псаломщиком. Я мальчиком жил у него на послушании. Мы ездили в Александро-Невский собор на службу. Там матушка Лида управляла хором, и я был сопричастен этой святыне.

В моей жизни и в становлении моей веры большое значение имеет преподобный Иов, игумен Почаевский. Когда я был маленьким, в нашей местности, на Харьковщине, проживало очень много монахинь, которые постригались ещё до революции, потом пережили революцию, были на каторгах. Эти матушки духовно окормляли меня и часто читали мне житие преподобного Иова Почаевского и о Почаевской лавре. И у меня было заветное желание посетить Почаевскую лавру, но практически исполнить это было невозможно, потому что трудные послевоенные годы, денег было неоткуда взять. Схимонахиня Евдокия говорит: «Деточка, молись, сам преподобный Иов пошлёт тебе денег».

И вот после четвёртого класса я поступил в колхоз пасти колхозное стадо овец. В то время, когда я их пас, я подошёл к источнику — там была святая криница. Я подошёл, смотрю, а там на большой лужайке, на траве, лежит пачка денег. Это были ещё дореформенные деньги, очень большие, сотни. Я перепугался, потому что таких купюр никогда в жизни не видел. Я накрыл их лопухами — боялся даже прикоснуться к ним. А сам поехал вечером на велосипеде к матушке Евдокии. Спрашиваю у неё: «Матушка, что мне делать?» А она говорит: «Деточка, так это же сам преподобный Иов послал тебе копеечку, чтобы ты съездил в Почаевскую лавру. Поедь, перекрести и забери их». Я поехал — лопухи присохли. Проверяю, а деньги на месте.

Я перекрестил их, и с этими деньгами впервые выехал из дома. Причём дома ничего не говорил — знал, что меня не пустят. Тайно уехал, так что родители потом посылали в республиканский и государственный розыски, всё меня искали, но не могли найти. Приехал я на станцию Радзивилов. Конечно, очень переживал, потому что впервые такая длинная поездка. Тогда такси не было. От станции ходила грузовая машина, покрытая тентом — такое «такси», пять рублей проезд стоил. Я взял билет, сел в машину, мы поехали в лавру. Солнце играло на куполах Почаевской лавры — я до тех пор ещё не видел типового храма с куполами. И я думал: может, я уже на Небе, что такая красота?

Когда приехали, я зашёл в храм. Но так меня в поезде укачало, что у меня всё качалось перед глазами, и я думал: «Наверное, народа много, и полы прогибаются». Посмотрел — а там плиты положены. Как запели монахи — я как расплакался! Подходит женщина: «Деточка, ты что, маму потерял?» Я ещё больше в слёзы. Она дала мне серебряный медальончик с Почаевской иконой Божией Матери.

Прошла вечерня. У меня нет никого из знакомых. Думаю: куда же идти на ночь? А там была кафедра, с которой проповедь говорят, и калиточка закрыта на замочек. Дочитали первый час, потушили свет, и лампадочки мерцают. Я взял от панихидного стола тумбочку, снял туфли, кинул через перегородку и полез туда. Там улёгся, и, конечно, уставший с дороги, быстро уснул.

На второй день проснулся, слышу — люди разговаривают. Я тихонечко перескочил через эту калиточку и снова был в храме. На следующий день я, уже отдохнувший, проснулся раньше. Думаю: «Пойду, помолюсь перед Почаевской иконой Божией Матери». Подошёл туда, а тут пономарь открывает пономарку и заходит в храм лампады зажигать. Я скорей упал на ступеньку перед Почаевской иконой и притворился спящим. Он подошёл, посветил фонарём и сказал: «Я вчера по этой стороне прошёл — никого не было, а теперь какой-то мальчик спит». Он «разбудил» меня, я «спросонку» глаза протираю. Он спрашивает: «А как же ты тут оказался?» Я говорю: «Да заснул, меня никто не разбудил».

Я пробыл там всё лето. Ходил в сад, помогал на послушаниях, ходил в храм утром и вечером. Два иеромонаха взяли меня к себе в келью. На полу постелили большой кожух, и я на нём спал. А потом уже осенью, когда начались занятия в школе, я возвратился домой. Конечно, я просил преподобного Иова, чтобы, когда я приеду домой, родители меня не ругали, и особенно не били — потому что за церковь часто мне лозиной доставалось.

Когда я впервые приложился к его мощам, были открыты его руки, и я прикладывался к открытым рукам, трепет прошёл по моему телу — я видел нетленные руки этого великого подвижника Божия. И в этот момент я дал обет, что я буду таким, как преподобный Иов — то есть монахом.

Я приехал, пришёл отец с работы, потом мама. Сказали: «Слава Богу! Явился блудный сын». Всё прошло благополучно — меня даже не били. Я это приписал молитвенной защите и помощи преподобного Иова Почаевского, и с тех пор я его особо почитал и почитаю.

Когда я пошёл в школу, я к этому времени был уже пионер, и должен был надевать галстук. Но только я надеваю галстук — а у меня перед глазами преподобный Иов с мощами. И мне стыдно, что я пионер — было написано, что пионеры борются с религией, с «поповскими забобонами». Я не стал надевать галстук, пришёл без галстука. Учительница спрашивает: «Вася, ты чего без галстука? Приходи завтра с галстуком. Если придёшь без галстука, я из класса выгоню, приходи с отцом или с матерью». Ну, а отец или мать — это уже дубина по мне плачет.

Я — на машину, и в Карповку к матушке Евдокии. Спрашиваю со слезами: «Что же мне делать?» Она говорит: «Деточка, я никогда не видела вблизи этот галстук. А ну, принеси, я посмотрю, что он собой представляет». Я принёс, она на столе разгладила и говорит: «Вот видишь — треугольный. Будешь носить в честь Живоначальной Троицы — Бога Отца, Сына и Духа Святого». Взяла, окропила крещенской водой, освятила его. И я уже наглаживаю галстук, кладу его в святой угол, а когда утром помолюсь и собираюсь в школу, произношу: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!» Поцелую галстук и уже спокойно его надеваю. Гордый иду по селу, потому что я несу на себе силу Живоначальной Троицы. И так я усердно молился преподобному Иову Почаевскому, что никакие атеисты ни в школе, ни те, что приезжали из района, не могли отторгнуть меня от православной веры. После каждой лекции у меня ещё больше возгоралась ревность о Боге.